Я знаю мир -- он стар и полон дряни,
Я знаю птиц, летящих на манок,
Я знаю, как звенит деньга в кармане
И как звенит отточенный клинок.
Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто <<за>> и тех, кто <<против>>,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю шлюх -- они горды, как дамы,
Я знаю дам -- они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух,
Я знаю, как зерно клюют павлины
И как вороны трупы теребят,
Я знаю жизнь -- она не будет длинной,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю мир -- его судить легко нам,
Ведь всем до совершенства далеко,
Я знаю, как молчат перед законом,
И знаю, как порой молчит закон.
Я знаю, как за хвост ловить удачу,
Всех растолкав и каждому грубя,
Я знаю -- только так, а не иначе...
Я знаю все, но только не себя.

(с)

- Снова дралась во дворе?

- Ага.
Мама,
но я не плакала
Вырасту -
выучусь на моряка
Я уже в ванне
плавала!
- Боже!
Не девочка, а беда!
Сил моих больше нету.

- Мама,
а вырасту я когда?

- Вырастешь!
Ешь котлету.

- Мама,
купим живого коня?

- Коня?!
Да что ж это делается?

- Мама,
а в летчики примут меня?

- Примут.
Куда они денутся?!
Ты же из каждого,
сатана,
душу
сумеешь вытрясти!

- Мама,
а правда, что будет
война,
и я не успею
вырасти?..

Р.Р.

Истлели шторы, наряд истрепался бальный,
Из окон дует и из-под дверей сквозит.
Пять тысяч лет принц лелеет башмак хрустальный,
А руки Золушки, как и всегда, в грязи.

В кладовую ссыпаны планы, надежды, маски,
Благие намеренья, несколько глупых идей.
Пять тысяч лет король Артур читает сказки
Про верных женщин и достойных друзей.

Перо источено. Книги взахлеб пролистаны.
На Млечном Пути где-то есть и твоя звезда.
Все сказки лгут. Все сказки - святая истина.
...А сердце Кая по-прежнему изо льда.

(с)Габриэль

Она носит платье мышиного цвета,
Его не снимает от лета до лета,
И как мне не стыдно, отвас я не скрою
Свою дорогую купаю и мою.

Дрожащей рукою берусь я не смело,
Скорей бы добраться до белего тела
Коснуться губами единственной в мире,
Моя дорогая картошка в мундире!

В маленькой солнечной лужице,
Взоры богов веселя,
Маленьким шариком кружится
Черный комочек - Земля.

Бедная, жалкая доля твоя,
Маленьким счастьем и маленькой мукою
Бедненький шарик Земля,
Дай я тебя убаюкаю.

Ты же вздремни, обо всем позабудь,
Грезам во власть отдайся,
Вот ты сквозь дымчатый Млечный путь
Снова уходишь дальше.

Он не обнимет, не встретит тебя
И не шепнет о любви бесконечной.
Ты же уходишь любя,
Пусть вновь зовет тебя Млечный.

Вертишься ты в бесконечности,
Годы веками встают.
Ты, видно, устала от вечности,
Баюшки, баю, баю.

Горькое горе впитала в себя,
Слезы и стоны тому порукою.
Бедненький шарик земля,
Ну дай, я тебя убаюкаю:
Баю, баю, бай...

В.В.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Н.Гумилев

Мерю степь единой мерою –
Бегом быстрого коня.
Прах взмету как тучу серую,
Где мой враг – лови меня.

Степь моя, и если встретиться
Скифу житель чуждых стран,
Кровью грудь его отметится,
Пал, и строй себе курган.

У меня броня старинная,
Акинак и два копья
Тетива на луке длинная,
Стрел довольно – степь моя.

Лик коня прикрытый бляхами,
Блеском грифов птиц и змей,
Ослепит огнем и страхами
Всех врагов меты моей.

А мета моя высокая –
Византийская княжна.
Черноокая, далекая,
Будет мне мечом дана.

Полетим мы как два сокола –
Звон бубенчиков, трезвонь!
Кто вдали там, кто здесь около –
Прочь с пути, огонь не тронь!

Харса

Увязли гимны в витражах.
Им куклу я - себя! - швыряю.
Я ненавижу. Я - прощаю
всех, от Гильдийца до пажа.

Я - ваша гибель, я - ваш шанс.
Пусть многого еще не знаю,
но я вас сделаю лишь снами.
Я - в будущее первый шаг!

Как это просто - не дышать!
Я - остаюсь, но - улетаю.

...И вдруг с тоскою понимаю:
нас после кто-то пролистает.
Прошепчет ли: "А жаль!.."?

Ладыженский

Каждый выбирает по себе -
Шпагу для дуэли, меч для битвы.
Слово для любви или молитвы
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает для себя.

(с)

Я прикоснусь, не прикасаясь
К твоей зардевшейся щеке.
И вновь вернусь, не возвращаясь
В мой дом прекрасный на песке.

И мне навстречу, как ручная
Дверь отворится без ключей.
И вспомню я, не вспоминая,
Всё до последних мелочей.

Глаза закрою, но сквозь крышу
Увижу звезд горячий свет.
И не прислушавшись, услышу,
Что никого здесь больше нет.

Лишь необжитые руины
Ещё хранят мое тепло.
Покрыто сетью паутины
Ещё прозрачное стекло.

Лоснится словно карп зеркальный
Овал квадратного окна.
Я разобью бокал хрустальный,
Плеснув прокисшего вина.

Я буду пить и не пьянея,
Проснусь, забывшись сладким сном,
Когда в лучах косых темнея,
Увянет утро за окном.

Среди осколков обгорелых
Крапивой залитом дворе
Нарву грибов иссиня-белых,
В погасшем испеку костре.

И ощутив, не ощущая,
Их горечь сладкую во рту,
Я всё прощу, но не прощая,
Шагну в густую пустоту.

Я отрекусь, не отрекаясь,
Себе тюремщик и судья.
Наверно, в сотый раз раскаюсь,
Что ухожу, не уходя.

В ушах завязнет шум прибоя,
Не заглушая хруст шагов.
Я покидаю поле боя,
Страну счастливых дураков.

Когда в лучах ночных плескаясь,
Мой дом растает вдалеке,
Я прикоснусь, не прикасаясь
К твоей зардевшейся щеке.
(с)

Плохо мне, плохо. Старый я, старый.
Чешется лес, соскребает листья.
Заснешь ненароком - опять кошмары.
Проснешься - темень да шорох лисий.

Утро. Грибы подымают шляпы.
Бог мой драконий, большой и добрый!
Я так устал: затекают лапы
И сердце бьется в худые ребра.

Да, я еще выдыхаю пламя,
Но это трудно. И кашель душит.
В какой пустыне метет крылами
Ангел, берущий драконьи души?

Мне кажется, просто меня забыли,
Когда считали - все ли на месте.
А я как прежде, свистнуть не в силе,
Чтоб дохли звезды и падал месяц.

Возьми меня, сделай такое благо!
В холодном небе жадные птицы.
Последний рыцарь давно оплакан
И не приедет со мной сразиться.

Я знаю: должен - конный ли, пеший -
Придти, убить и не взять награды:
Но я ль виноват, что рыцарей меньше
Ты сотворил, чем нашего брата?

Все полегли, а мне не хватило.
Стыдно сказать, до чего я дожил!
В последний рев собираю силы:
За что я оставлен без боя, Боже?

Плохо мне, плохо. Старый я, старый...

(с)

Играй, дитя, живи, страдай,
Рождай мороз и жар,
И душу дьяволу продай
В обмен на Божий дар.
Играй, дитя, как я не смог -
Чаруй, даруй, дыши
Мелодией, и будь как Бог -
Пусть даже без души.
Играй, дитя!.. - и я играл,
Как мне велел отец.
Немало я потом украл
Колечек и сердец.
За мной бежали со всех ног
Красотки - тру-ля-ля!.. -
Я был им - худ и босоног -
Милее короля!
Была одна средь них, она
Все шла за мной, все шла...
Но только музыка одна
Любовь моя была.
Вот - стаи птиц над головой,
Вот - ветер за спиной.
И путь камнями и травой
Стелился предо мной.
О, няньки прятали детей,
Заслышав нежный зов!
Моих сияющих сетей
Был так велик улов!
Все звери, птицы, каждый гад,
Букашка, человек, -
Бежать за дудочкою рад,
Лететь за дудочкою рад,
Ползти за дудочкою рад,
Любя навек, навек!..
Но с каждым днем труднее мне
Переставать играть.
Я видел девочку во сне...
Мне страшно умирать.
Была ли крошка хороша?
Не помню... Много лет...
Но у нее-то есть душа,
А у меня-то нет!
Она стояла босиком,
Подняв лицо к луне,
И пела тонким голоском,
И пела жалким голоском,
Фальшивым, слабым голоском!..
Но плакал я во сне.
Играй же, дудочка! Ко дну
Тяни мою вину.
Я в темно-синюю волну
Спиной вперед шагну.
И мне с собой не унести
Ни песен, ни сердец.
Прости, дитя мое, прости.
Прости меня, отец.

Она стояла на берегу босиком и смотрела на меня.
Она стояла на берегу босиком.
Она стояла на берегу...

Ольга родионова