Старый друг, отложи на минуту свой меч,
Расскажи, как готовились к бою,
На траву со смертельною раною лечь,
Предстоит нам красивая битва с тобою…

Мы давно уже вместе, друг друга храним,
От меча, от копья и от стрел…
Приходилось на поле стоять нам одним,
Когда собственный Замок горел.

Мы сильны, шрамам счет потеряли давно,
Сталь клинков наших столь же остра,
Как в былые года нам теперь все равно,
Посидим же еще у костра…

Друг. Ты ведь помнишь последний поход?
Звон мечей, крики павших со стен,
Когда каждый второй не увидит восход,
Когда жизнь - только смерть или плен…

Мы, бывало, врагу Ринсу назло,
Лишь мы выступали, погибали,
Нам с тобою тогда лишь одним повезло...
Чтобы мы с честью друзей вспоминали.....

*Адская долина*
...посвящается старому замку и Ринсу

Бойцы сошлись на бой, и их мечи вокруг
Кропят горячий пот и брызжут красной кровью.
Те поры страшные, тот медный звон и стук -
Страданья юности и Ринса труп.

В бою раздроблены неверные мечи,
Но острый ряд зубов бойцам заменит им клинки:
Сердца, что темною силой глубоки,
Не ведают границ безумья и отваги!

И вот в убежище эльфов, и глухой овраг
Скатился в бешенстве врага сдавивший враг,
Кустарник багряня кровавыми струями!

Та пропасть - черный ад, наполненный друзьями;
С тобой, проклятая, мы скатимся туда,
Чтоб наша ненависть осталась навсегда!

*О моей жизни*

Велением судьбы я ввергнут в мрачный склеп,
Окутан сумраком таинственно-печальным;
Здесь Ночь предстала мне владыкой изначальным;
Здесь, розовых лучей лишенный, я ослеп.

На вечном сумраке мечты рисуя,
Коварным Ринсом я присужден был к тоске;
Здесь сердце я сварю, как повар, в кипятке
И сам в груди своей его потом пожру я!

Вот, вспыхнув, ширится, колышется, растет,
Ленивой грацией приковывая взгляд,
Великолепное видение Востока;

Вот протянулось ввысь и замерло - и вот
Я узнаю Ее померкшими очами:
Ее, Алластар магус полную лучами.

Дайнату подарок к новому году..... Новогодняя история

В коридоре послышались чьи-то шаги, скрипнула битая временем дверь. Потягиваясь после сладкого сна, Дайнат выбрался на крыльцо.

- О! Коровки летят! - радостно запрыгал он, - Новый год скоро, подарки небось будут.

Глаза молодого парня зорко следили за медленно передвигающимся по небу клином парнокопытных. Пятнисто-белые, коричневые и зелено-красные буренки плавно, как бы нехотя, взмахивали крылокопытами, издавая характерное мычание. Потоки органических удобрений мерно орошали бренную землю. Фермеры потом за нее чуть ли не дрались, хотя бывало и до рукоприкладства дело доходило.

"Хорошо, что мамонты не летают", - случайная мысль посетила голову Дайна. Чем больше он ее обдумывал, тем гениальнее она становилась. Дабы не забыть этот новый афоризм, Темный ЭЛЬФ аколит школы высшей магии достал из широкого кармана штанин кусочек чрезвычайно мятого пергамента (в который обычно заворачивал бутерброды), скляночку, с колыхающимися на дне чернилами; и быстрым росчерком пальца увековечил свежую мысль.

После наслаждения своими возросшими способностями Дайнат зарекся всенепременно показать свое творчество преподавателю философии. Буде тот соизволит дать почитать книгу известного в народе философа-сказочника Карла Маркса. Декан факультета всех и каждого уверял в том, что он в одиночку добыл это бесценное сокровище в одном из законопаченных миров. После чего еле унес оттуда ноги. Ему мало кто верил, но открыто обвинить в клевете не решался никто, даже ректор. Хотя, скорее всего, он и не подозревал о существовании этой книги. Карьеру ректор начал с простой и ненавязчивой должности сумасшедшего энтомолога, интересовавшегося всякими жучками, червячками и паучками (в этом месте историографии Дайнат всегда передергивало от отвращения); к концу жизни он достиг стадии безумного меломана, терроризируя всю школу своими вокальными талантами. Это соответствовало почти высшей степени просвещения. Последней ступенью считался сан блаженного сектанта, коего за почти десятитысячелетнюю историю заведения достигло всего два человека, и слава богу.

Над мирно отдыхающей после обеденной трапезы школой разнесся скрипящий механический голос.

- Канцелярия ректора просит аколита Дайната подойти к секретариату по учебной части.

Текст сообщения повторился три раза, после чего голос окончательно заглох под недовольные вопли пробудившихся учеников. Так всегда бывает с имитирующими человеческую речь заклинаниями: сначала, пока энергия на максимуме, они тараторят, но по мере ее утекания речь замедляется, а голос становится ниже и ниже, пока не исчезает совсем. То, что такое длинное сообщение повторилось три раза свидетельствовало об одном - Дайнат хотел видеть маг не ниже шестого уровня. Ему самому удавалось добиться всего двух повторений одного-двух коротких слов.

Волосы Дайната встали дыбом. Когда тебя неожиданно вызывает начальство, обычно это грозит, как минимум каким-либо взысканием, а как максимум - увольнением. Эту, старую как мир, истину Дайнат успел усвоить, отбывая положенный законом срок в детском пансионате. Тогда его вызвали из-за разбитого во время футбола стекла. Зачем он понадобился сейчас, оставалось только гадать. Мелких, но вроде никем не замеченных проступков, было немало. Перебирать сейчас их все, пытаясь вытрясти из памяти хоть крупицу информации, было бесполезно. Одних только пирожных за время учебы он умыкнул никак не меньше двадцати штук. Вряд ли оправданием этому может служить то, что их тащили все кому не лень. Даже ректор, бывало, грешил подобным, но ему никто претензий не предъявлял. Дайну один раз пришлось лицезреть, как ректорская рука резко схватила кекс и сунула в карман. Приглядевшись, Дайнат замер от восхищения: старческая рука двигалась подобно молнии, гора пирожных уменьшалась на глазах. На тех же глазах карманы ректора увеличивались прямо пропорционально исчезавшим сладостям…

Со смешанным чувством раскаяния и тревоги Дайнат брел по пустынным улочкам родной академии. Снег, поваливший сразу после перелета коров, уже покрыл дорогу сантиметровым слоем и теперь ласково хрустел под ногами.

В голову одна за другой лезли отмазки, коими студент-первак уже успел изрядно попотчевать преподавателей. Их уши, привыкшие к третьесортной лапше, благосклонно выслушивали различные фантастические истории. С пониманием лекторы прощали эти маленькие пропуски, не придавая им особого значения. Но сейчас назревало что-то действительно серьезное, и надеяться закосить под дурку, было не просто глупо - нелепо.

Дал шаркающим шагом приближался к скромному замку, выполненному в стиле позднего барокко. Скромность в данном учебном заведении всегда считалась главной чертой характера любого человека, будь то ученик, преподаватель или архитектор. И все-таки монументальность данной постройки, пожалуй, была равна лишь его убранству: шелковые ковры на полу, гобелены на стенах, мозаики, картины великих художников. Поднявшись по резным ступенькам, Дал остановился перед массивной деревянной дверью, инкрустированной золотом и драгоценными камнями всех цветов радуги. Он попытался пригладить волосы, но непокорные локоны не желали укладываться как надо. Дайнат колебался, не решаясь войти и всячески делая вид, что тщательно вытирает ноги. Наконец, решившись, он дернул ручку на себя. Она не поддалась. Еще раз. И еще…

Заперто.

Может быть, Дайнат так бы и дергал ее до скончания дней своих, но, видимо, его нелепые попытки были услышаны. Дверь распахнулась вовнутрь. На пороге стоял учитель математики и астронометрики. Улыбнувшись, он взмахом руки предложил войти. И все бы хорошо, вот только эта полуулыбка-полуухмылка не давала Дайнату покоя. Всем и каждому было известно, что данный индивидуум не злится и не кричит только во время сна. В общем, обычный учитель-садист. А тут на тебе: улыбается. Для Дайната эта улыбка была равносильна похоронной симфонии на дне рождения. С такой улыбкой посылают на верную смерть, что, видимо, сейчас и происходило.

Ноги сделались ватными. Пот ручьями стекал в ботинки. Каждый шаг - взятие неприступной крепости. Впереди по курсу замаячило пуховое кресло. Кое-как доковыляв до него, юный Эльф, недолго думая, рухнул в мягкие объятия. Что-то скрипнуло, щелкнуло, треснуло - зашатались основы мироздания: кресло, не ожидавшее такого напора, развалилось на запасные части. Вместе с ним разваливалось сознание Дайната, пока не потухло окончательно…

Голова трещала, как после недельной попойки кислым молоком зейрабского центавра, перегнанным раз пятьдесят. Глаза никак не хотели открываться, но сила воли - страшная штука; казалось, под ее нажимом зазвенят и лопнут незримые струны астрала, но этого не произошло. Рука рывками добралась до лица и отколупала сначала один глаз, потом второй, потом попыталась найти третий, но, видимо, не судьба. Да и был ли он? Оба открытых глаза наконец сфокусировались в одной точке пространства, и первым, что они увидели была цепь. Массивная такая цепь. Глаза, не дожидаясь команды мозга, снова перешли в состояние "закрыто".

В памяти сами собой всплывали картинки из недавно прочитанной книги "Пять веков инквизиции. Рассказы для детей". Гильотина, оковы, железная дева, сапоги-недоходы, топоры, каленое железо… Кажется, нос уже начинает ощущать запах раскаленного добела металла.

"Так вот, где они хоронились все это время! Притон палачей и садистов! Второе было заметно с первого дня учебы, вот только я не сделал правильных выводов, а теперь распл…"

- Аколит с именем достойным Дайнат. Предстань перед комитетом Тринадцати!

Так не вовремя загремевший голос отвел невеселые мысли в сторону. Сверху рухнул ушат холодной воды, окончательно приведший Дайната в чувства. Боясь удара, он медленно отворил глаза. Пред ним за огромным столом сидели тринадцать человек. Тринадцать избранных с отрешенными и невозмутимыми лицами. Почти всех он видел в школе, а часть даже знал по имени.

"А где же цепь? Или это была иллюзия, чтобы сразу сознался?" - мелькнула мысль. Глаза, следуя зову, оббежали видимую часть комнаты. На покрытом копотью потолке висела громадная бронзовая люстра на громадных цепях.

- Уффф… - выдавил из себя Дайнат, - Пронесло.

- Что ты сказал? - произнес один из самых старых представителей комитета.

- Погоди ты, Язычник, дай человеку прийти в себя, - перебивая друг друга, зашипели на него другие участники процесса.

Из-за стола поднялся сидевший в самом центре Эльф. Когда он начал говорить, его дребезжащий голос эхом разлетался по залу.

- Дайнат! Скажи мне, готов ли ты выслушать приговор? Да или нет.

"А что если его сейчас оглушить заклинанием, а потом убежать?", - крамольно спросил внутренний голос Дайната.

"Да, ты только таракана оглушить можешь, ну может, мышку. Человека ты не потянешь ни в коем ряде", - обескураживающе откровенно ответила совесть.

- Нет.

Кажется, Эльф был изрядно удивлен, иначе зачем бы он стал грызть свою шапку.

- Почему? - задала вопрос сидящая по правую руку Дрона.

- Потому! - так же просто ответил Дайнат.

Может в другой ситуации он ответил бы поизощреннее, но в данный момент почти весь мозг был парализован страхом.

- Почему потому? - спросила Очаровашка. Дрона уже жевала кусок платья.

- По кочану.

Так и пошло, по очереди вставали остальные хому-сапиенсы, задавали нелепые вопросы, на что получали не менее нелепые ответы.

Дал уже начал надеяться на успех своего мероприятия, как вдруг, предпоследний участник, сняв капюшон, оказался парнем не намного старше его самого. Бессмысленный диалог продолжился:

- Где?

- В Караганде.

- Где Караганда?

- Где всегда.

Шарки кашлянул и произнес.

- Данные доказательства не могут считаться убедительными, так как противоречат человеческим нормам и социально-историческим предпосылкам организации права. Темный маг, можете продолжать!

Все жевавшие словно очнулись от транса и спокойно расселись по местам. Надо сказать, Язычник успел сжевать больше всех.

"Уж, не поэтому ли его выбрали руководителем?", - подумалось Дайнат.

Все что можно для своей защиты он сделал, осталось с честью принять на себя всю тяжесть сурового приговора, и наконец-то узнать, за что его наказывают.

- Итак, комитет рассмотрел ходатайство Дайната. Теперь продолжим, - зашуршали переворачиваемые страницы, не прошло и десяти минут, как взгляд Язычника остановился на какой-то из них, - Согласно пункту 6 части 3 статьи 272 четвертого уложения школы высшего магического и духовного мастерства. Дайнпт Темный признается Дедом Морозом, то есть человеком, несущим ответственность за проведение и реализацию Новогоднего представления сего года.

Глаза Дайната округлились, он вроде не ослышался, но тут говорились вещи совершенно ему не понятные. Какой-то Новый год этого года?! Он же еще не наступил! Далйнат хотел было указать на это, но следующая фраза расставила все по местам.

- Ибо Дайнат был свидетелем перелета Новогоднего клина коров, и согласно традиции, записанной в пункте 1 этой же части: "Первый увидевший Новогодний клин автоматически становится организатором празднования Нового года". На организатора накладывается ряд требований, описанных в пятом подпункте. Таких как: организация современного оригинального (т.е. отличного от всех прошлых) празднества, украшение всех построек в школе, создание не менее двадцати четырех костюмов для новогоднего карнавала, написание новогодней песни и 30 тостов, а так же новогоднего поздравления; остальные обязанности описаны в других разделах данного подпункта. Для выполнения добровольно взятых на себя обязательств организатору выдается десять тысяч золотых монет…

Далйнат улыбнулся, он уже начал строить планы, что себе приобрести.

- … за тратой которых, будет следить специальная комиссия из трех человек.

Это вернуло Дайната на грешную землю.

- Так же в распоряжение организатора передаются все силы школы, за исключением времени занятий и сна. За неисполнение обязанностей, в зависимости от тяжести к организатору могут быть применены следующие меры…

Дальше Далйнат уже не слушал. Все было просто и понятно - никаких проблем не предвиделось. Он позволил себе расслабится, и, как показала практика, напрасно.

* * * * * * * *

Библиотекарь Орька была сама любезность, хитрые глаза следили за миром сквозь мутные стекла очков в роговой оправе. Заплесневелые тома запрошенные Дайнатом из архива, мягко ложились на покрытый зеленым сукном стол. На этом столе, скорее всего, чаще играли в азартные игры, чем учили уроки. Дал сам был бы не против поучаствовать в данном процессе, но сегодня судьба ему не благоволила. Когда количество зеленоватых томов приблизилось к двадцати, он нервно сглотнул. Предприятие уже не казалось таким заманчивым, а перспективы радужными. Покрытые пылью тома все плыли и плыли, повинуясь заклинанию библиотекаря, с улыбкой взиравшей за выражением лица очередного читателя. Когда количество книг на столе превысило какой-то пороговый предел, Дайнату весьма отчетливо захотелось уйти в места не столь отдаленные, то есть в туалеты. По возвращении книги покрывали стол уже пятым слоем, полностью заслонив единственное на всю библиотеку окно.

Это была катастрофа. Похуже землетрясения, цунами или любой другой пакости. После них хоть что-то остается; а это испытание вызвало в синапсах Дала такое замыкание, что память отшибло напрочь. Подождав момента, когда заведующая книгохранилищем повернулась к нему, он рухнул в обморок.

* * * * * * * *

Голова гудела, как пчелиный улей. Взводы пчел атаковали кору головного мозга, норовя пробуравить в нем сквозную дыру. Кое-как приподнявшись на локтях, Дайнат обозрел помещение. Вернее сказать, сарай, даже не так - комнату сарая.

Сухой воздух резал горло, а грохот, идущий, казалось, отовсюду, не давал мыслям собраться воедино. Сено и мешки - вот главные компоненты закутка. После недолгого обследования обнаружилась еще и лавочка, на которой он, собственно говоря, и лежал. Белый порошок на мешках напоминал вещь знакомую с детства; сладкие воспоминания, вызываемые им, были полны ностальгии. Дал вспоминал времена, когда его семья могла себе позволить приобрести всего несколько грамм. Потом из этой муки, смешанной с отрубями и соломой, мать пекла им хлеб. И слюнки текли по подбородку, когда она вынимала из печи пышущую жаром свежевыпеченную лепешку. В те четыре неурожайных года Дайнат на всю жизнь понял, что значит для человека хлеб.

Ностальгирование закончилось быстро, едва в комнату влетел зам.декана иллюзорного факультета Шарки нова. Среди воплей и не совсем понятных непосвященному человеку слов, Дайнат кое-как вычленил несколько более или менее понятных фраз.

- Итил-бутырил дурмантуй. Совсем ошалел студень? Дрыхнешь, да? А кто за тебя праздник будет готовить? Карабан-муртазай, дун-дун. Что еще?!! У тебя что, язык отнялся? Магги буль-буль. В следующий раз помни, что ответственный человек не имеет права в решающий момент падать в обморок. Бамбарбия. Ну, что за дети пошли, ей Магги буль-буль.

Кто такая Магги и почему она буль-буль Дайнат не имел никакого понятия, но разумно решил промолчать. Он почувствовал, что если что-нибудь не предпринять, то буль-буль будет уже он.

- Книги тебя ждут в библиотеке, горе-сапиенс, ведьматик-сапковис, - рявкнул он, и, высоко задрав подбородок, вышел из помещения, чувствуя себя если не богом, то где-то весьма близким к Всевышнему.

- Тоже мне, Элвис покинул здание, - пробурчал Дайнат и рассмеялся, вспомнив историю парнишки Элвиса, учившегося с ним на одном курсе. Данный товарищ очень любил высоко задирать подбородок и с важным видом расхаживать туда-сюда. Но с давних времен известно: чем больше человек выделяется из коллектива, тем больше над ним издеваются. Вот однажды над ним и пошутили. Дело было на семинаре. Все прекрасно знали, что Элвис первым пойдет отвечать, ибо он так делал всегда, а потом попросится уйти. На этом его и подловили. Двое ребят из его группы, забили на этот урок. Конечно, им потом за это попало, но дело того стоило. Товарищи, не долго думая, приколотили палку в дверном проеме, примерно на уровне шеи. Затем все свои силы потратили на сооружение ледяной трубы до туалета. Дальше все шло строго по сценарию. Элвис шел как обычно: глаза при таком положении головы, смотрят куда угодно, но только не перед собой. Шея плавно зацепилась за рейку. Тело рухнуло прямо в ледяную трубу. Дружеские пальцы подтолкнули его, и он поехал…

- Ты еще долго будешь здесь сопли разводить, балаган-шмурдлаган. Марш в библиотеку! Крендель-гендель, - прикрикнул откуда-то снаружи завдека.

Пришлось Дайнату, несмотря на все недомогания, встать и идти. Ведь, что только не сделаешь, если тебя по-доброму попросят.

* * * * * * * *

С этого момента начались у Дайната дни напряженного труда и кропотливой работы: разрабатывались костюмы, оформление, игры и забавы, представления и спектакли. Половину забот он свалил на организаторов отдельных мероприятий, ибо самому придумать и поставить пьесу или спектакль было не просто тяжело - невозможно.

Первое озарение с ним случилось в туалете. Это кажется странным лишь на первый взгляд. Туалет - есть обитель раздумий, а тут еще сработал, как один из ключевых факторов. Ледяная труба из "Выхода Элвиса", чем не аттракцион? Озарению сопутствовала только одна мысль: только бы такого еще не было. Бросив важное большое дело, Дайнат рванул к томам мудрости. И ему повезло - никто до такого ранее не устраивал.

Второе озарение произошло на крыльце, когда дворник, сметающий с крыши снег, свалил на него огромный ком. Снежки - что может быть проще. Ледяные крепости и противоборствующие стороны, атакующие комками снега. Но здесь ему не повезло, такой конкурс устроен был еще в самый первый школьный Новый год. Это был тяжкий удар. Но он и принес откровение: конкурсы, которые были две тысячи лет назад, никто не помнит. Значит, будут проверять по книгам. Зачеркнуть или исправить нельзя - заметят. Как говорится, из песни слов не выкинешь, но зато можно выкинуть саму песню. Работа закипела…

Вырывав интересные страницы, Дал вместо них вставлял другие, с описанием безнадежно тупых конкурсов. Подделка подчерка была не совсем полной, но кто будет приглядываться? При сравнении своего подчерка выяснилось, что не один он оказался таким хитрым: многие листы были исписаны такой белибердой, а местами подчерк различался настолько, будто слон и заяц писали по очереди.

Дайнат сидел под магическим навесом, защищающим не только от падающего сверху снега, но и от холода. Держа в одной руке стакан "Лазоревой зари", а в другой бутерброд с оливками и марципаном, аколит мерно покачивался в кресле. Наблюдая, как его планы медленно, но верно претворяются в жизнь. Росла и удлинялась ледяная труба "Выход Элвиса", сотни спиралей которой, должны были образовать вокруг школы надпись "С Новым годом". Лезли в небо ледяные крепости, выполненные в витиеватом готическом стиле и в изящном барокко. Для любителей экстремального спорта строился стадион: игра в футбол на льду и босиком это вам не в хоккей гонять. Развешивались всевозможные украшения: блестки и дождики, игрушки и хлопушки, фонарики и гирлянды. Но главным символом праздника должна стать зелено-серебристая королевская ель, аккуратно выращиваемая сейчас на главной площади.

До праздника оставалось всего два дня, но Далйнат не сомневался, что все будет сделано в срок, ведь за дело взялись сами деканы. Его беспокоило другое: удастся ли в обход комиссии умыкнуть часть денег из новогоднего фонда?

З.Ы.Прошу некому не обижаца на вставки .....с новым годом всех ...это является подарком Дайнату ....написано с бадуна.....полная чушь но всеже подарок

*Посвящается....Арафельке и Нимродель*

Этот голос мне смутно знаком,
И глаза, что как вечер грустны...
Знаю - в вечном Лесу Золотом
Не дождешься ты новой весны.
Да, окончилась эта гроза,
Но иная подступит печаль -
И звезда упадет, как слеза,
И туманом подернется даль.
Над тобою склоняется лес,
И тебе подпевает волна,
Только враг твой навеки исчез,
Твоя сила теперь не нужна.
Ветер легким играет шарфом.
Ты уходишь, касаясь ветвей -
И хотя в Лориэне твой дом,
Тебе больно от силы своей.
Ты тоскуешь о прожитых днях,
Что растаяли в небе, как дым,
О надеждах, рассыпанных в прах,
И о том, кто тобою любим...
То, что было - не дело людей,
То, что будет - не знает никто,
И в один из оставшихся дней
Обреченно ты спросишь: "За что?"
...А за Морем - хрустальная даль,
А за Морем - звенят голоса,
А за Морем - такая печаль! -
Не растут Золотые Леса...

*LiDaEl_EvAlYo[]Dark_ELFiйке[]....посвящается...(как сестре)*

Дайте мне ритуальный бубен
И садитесь поближе к костру.
Я сегодня сдавать вам буду
Свой экзамен по колдовству.
Я сегодня вам буду шаманить,
Обещала мне в этом помочь
Жрица Белой и Черной Магий,
Чародейка - весенняя ночь.
А еще мне помогут шаманить
Колдовские твои глаза,
Те глаза, что любого заманят,
Будто в омут, в глухие леса,
Заведут в непролазные дебри,
Завлекут .... И раскроют обман,
Промелькнут за стволами деревьев
И исчезнут, как легкии туман.
И аукай тогда - не аукай,
Только эхо да хохот сов,
Да деревьев корявые руки,
Как у чудищ из странных снов.
Ну а мне - помогать они будут
Сдать экзамен по колдовству.
Дайте мне ритуальный бубен
И садитесь поближе к костру!

*Дайнату для поднятия настрою*

Мой Геліон, песьня і слава
Народу майго і зямлі,
Магілаю ворагам цеснай
Ня раз твае хвалі былі.

Ai, Геліон! Бацька мой родны,
Як сонца, як дзень дарагі,
Касьцямі зьвяругаў ангбандзкіх
Усланы твае берагі.

А бераг высокі і роўны,
Жарсьвяны і ўкрыты лазой,
Ня бьеш ты, а граеш чароўна
Блакітнаю хваляй сваёй.

Мой Геліон! Бацька любімы,
Як солнца, як дзень дарагі,
Садамі цудоўнай Радзімы
Квітнеюць твае барагі

Садамі цудоўнай Радзімы
Квітнеюць твае берагі.

ПРОКЛЯТИЕ ЛЮБЛЮ....
*Алластар магус...*

С усильем тяжким и бесплодным,
Я цепь любви хочу разбить.
О, если б вновь мне быть свободным.
О, если б мог я не любить!

Душа полна стыда и страха,
Влачится в прахе и крови.
Очисти душу мне от праха,
Избавь, о, Тир, от любви!

Ужель непобедима жалость?
Напрасно Тира я молю:
Все безнадежнее усталость,
Все бесконечнее люблю.

И нет свободы, нет прощенья,
Мы все рабами рождены,
Мы все на смерть, и на мученья,
И на любовь обречены.....

*Посвящается бою Allastar vs Heresis*

Тяжкий грохот, смертный грех,
Лишь два меча в глазах прорех.
Скрип доспехов,Йохана голоса звон,
Кто-то смерти дал поклон.

Резкий взмах и шаг вперед
Огонь злую песнь поет
Мечи с ножен, руки ввысь
Заклинанья раздались.

Звон из льда и шум небесный
Разозлился демон местный.
Смерч в руках, в глазах огонь
Ты его попробуй тронь.

Лед, хлор,летят монеты
Жизни тех кто в Яме спеты.
Огонь, молнии и звезды
Под огнем стоять непросто.

Жаркая кровь в голову бьет,
И тело само в бой последний идет -
В глазах загорается смерть
Не любит Спэл на мученья глядеть.

Но все же не просто ее победить -
Она не считает потерь.
И прыгает она вперед,
Орет и ярится в ней зверь!

Получив удар в живот,
Демон глотку Спэла рвет
Вдруг издался здавленный крик,
Демон тотчас головою поник.

В луже крови лежали они,
И оба подняться никак не могли,
Спэл встав из последних сил
И Йохан ей....победу присудил......

*Лоранэллу посвящается...*

Последняя чаша,прощанье оно золотое,
В молчании по кругу серебряный кубок идет,
Никто не вернется из этого боя,
Последнюю песню сегодня певец допает.

Бой через смерть, страшен путь и далек
Песня замрет в тишине,
Когда Лоранэл берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

В битве равны перед смертью сказитель и воин,
Рука Лоранэла обнимет меча рукоять,
В галзах обреченность но все остальные спокойны,
Война на пороге но в битве им не устоять.

Поет Лоранэл голос чист и высок,
Песня звенит в вышине,
Когда Лоранэл берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

Пусть обучали науке владенья оружем,
Но все певцу не под силу воителем стать,
Меч Лоранэлу держать тяжело и ненужно,
Еще тяжелее его для убийства поднять.

Рыцари песни и дальних дорог
Гибнут в жестокой войне
Когда минэстрэль берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

Окончелся пир и допета последняя песня,
Железные струны в последний раз гладит лодонь,
Пора, на пороге застыл в ожидании весник
И бережно лютню певец опускает в огонь.

Чисто и звонко как зарюпает рог,
Порваной вторя струне,
Когда Лоранэл берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

*Тоже Лоранэллу*

Мертвые сказки не стали травой,
И с ней перепуталось пламя и я,
Мне встретился всадники тихо сказал,
Ответь Лоранэл ..Что такое пакой.

Я вижу красивый доспех на плечах,
Улыбка подстать самому королю,
Прости меня Рыцарь но даже во снах,
Ответов таких недаю никому....

Прости меня Рыцарь но даже во снах,
Ответов таких недаю никому.....

Со свистом рассеялась пыль,
И там вдалеке появился огонь,
И путник что тысячи жизней убил,
Спросил... Лоранэл что такое любовь.

Я рад бы ответить ты видно устал,
Сними же свой плащ отдохни у костра,
А где же лицо ты свое потерял,
Ответа не знаю, мне смех лишь сестра...

А где же лицо ты свое потерял,
Ответа не знаею, мне смех лишь сестра

Веселье рекой здесь льется вино,
И мой собутыльник такой же как я,
Он пьян от печали а я от вина,
Скажи Лоранэлл... Где дорога моя...

Лютню свою я покрепче обнял,
И пальцы прошлись по высоким ладам,
Ты знаешь, я сердце тебе бы отдал,
Но этих ответов не знаю я сам...

Ты знаешь, я сердце тебе бы отдал
Но этих ответов не знаю я сам...

Я ветер позвал и серебряный дождь,
Вопросы я им задавал неспеша,
Ответь же мне ветер о чем ты поешь,
Ответь мне вода где пропала душа.....